Когда дворецкий скрылся за дверью, лорд Эомирен гневно рванул ворот придворного мундира, который так и не удосужился переодеть, и вновь грубо выругался. Может быть, это помогло, а может, то, что он наконец переступил страшную черту, сделавшую его предателем собственного сына, однако гнев постепенно начал утихать, уступая место стыду и бессильной злобе. Лорд некоторое время просто сидел в кресле, тяжело дыша, а потом сделал несколько глубоких вдохов и протянул руку к терминалу связи. У него оставалось не так много времени до кульминации своего позора, и, чтобы не быть уничтоженным, необходимо было использовать каждый оставшийся час максимально эффективно.
Когда в последний раз за этот вечер распахнулась дверь кабинета и на пороге появился младший сын, лорд уже почти успокоился. Повернувшись к нему, он ласково улыбнулся и, кивнув на кресло напротив, тихо произнес:
— Садись, сын.
Юноша бросил на него испуганный взгляд. Дворецкий рассказал ему, что отец сильно гневается, а он встречает его с благостным выражением лица и говорит непривычно ласковым тоном. Экант осторожно присел на краешек кресла.
Лорд Эомирен несколько мгновений смотрел на сына, размышляя над тем, что следует ему рассказать, потом криво усмехнулся и начал:
— Я хочу, чтобы ты завтра на некоторое время покинул столицу. — Он помолчал и добавил: — Вместе с матерью и сестрами. — И, поймав удивленный взгляд сына, посерьезнел и жестко закончил: — Поскольку вскоре нам предстоят трудные времена и все идет к тому, что именно тебе достанется тяжкое бремя наследника дома Эомиренов.
9
Этим утром Эсмиель почувствовала, что еще день добровольного затворничества — и она сойдет с ума. Леди Эноминера звонила ей каждый вечер, подробно рассказывая о том, что она предприняла за день и что удалось узнать. Девушка вежливо улыбалась и забрасывала старшую подругу тучей вопросов, на которые та почти всегда не могла дать вразумительного ответа. В конце концов во время очередной беседы леди Эноминера покачала головой и озабоченно произнесла:
— Не знаю, милочка, вокруг этого варвара столько тумана, что меня одолевают сомнения, а не торчат ли у него из-за спины усы старого стервеца Эйзела.
Эсмиель растерянно повела плечами:
— Но… что же мне делать? — Она вскинула на собеседницу свои огромные глаза: — А может, мне обратиться к Эонею?
Леди Эноминера скривилась в презрительной усмешке.
— Как ты себе это представляешь, милочка? — И она ернически заговорила: — «Ваше величество, помогите мне отыскать мужика, который сумел так возбудить мои гормоны, что я уже неделю и думать о вас забыла!»
Эсмиель удивленно смотрела на нее, потом нервно рассмеялась:
— Да, вы правы, это глупо. — Она всплеснула руками. — Но что же делать, что делать? Я должна наконец узнать…
— Что? — резонно спросила Эноминера. — Почему крепкий, здоровый мужчина сумел обратить на себя внимание женщины, находящейся в возрасте деторождения? Для этого, милочка, тебе полезнее вызвать популярные файлы императорской Медицинской академии и не забивать мне голову всяческими бреднями. А если нет… — Она замолчала, потом спросила несколько другим тоном: — Что ты сказала молодому Эонею?
— Я-а-а… просто плохо себя чувствую.
Леди Эноминера насмешливо вскинула бровь. Эсмиель покраснела:
— Я понимаю, что это глупо, но мне просто больше ничего не пришло в голову. — Она вздохнула и тихо закончила: — Да и сейчас не приходит.
— Ну это, милочка, не мои проблемы. Если ты готова очертя голову ринуться на поиски этого варвара, то сначала определись, что тебе от него нужно и нет ли возможности получить это где-нибудь поближе и за более разумную цену.
— О леди! — девушка удивленно уставилась на собеседницу.
Та усмехнулась:
— Что, не ожидала? Пойми, любой твой поступок сейчас может так оттолкнуть от тебя императора, что, если вдруг этот твой варвар окажется пустышкой, ты навсегда потеряешь возможность восстановить отношения. А в их роду не было мужчин, которые способны прощать. Стоит твой дикарь столь блестящих перспектив? — Она покачала головой и, больше ничего не говоря, исчезла с экрана.
Девушка несколько мгновений смотрела на рассеивающуюся дымку погасшего экрана, потом тихо опустила голову и замерла.
Леди Эноминера задумчиво смотрела на то место, где секунду назад еще сияло изображение Эсмиель, потом отняла руку от клавиши прерывания связи и наморщила лоб. Что ж, она сделала этой дурочке все приличествующие предупреждения, но та, судя по столь трагической физиономии, крепко сидела на крючке. А посему можно было особо не волноваться. Скорее взорвется ядро галактики, чем хорошенькие молодые дурочки начнут прислушиваться к голосу разума. Эноминера удовлетворенно кивнула и снова протянула руку к клавишам вызова.
На следующий день леди Эноминера позвонила неожиданно рано. Эсмиель только успела вылезти из бассейна и как раз собиралась сесть за завтрак, как вдруг в оранжерею влетела горничная с переносным терминалом. Леди Эноминера окинула ее скептическим взглядом, заставив Эсмиель покраснеть и торопливо запахнуть халат, хмыкнула, а потом торжественно произнесла:
— Ну, милочка, я наконец-то узнала, кто он. Он действительно варвар, с какой-то новой колонии. Его имя Оулек, но в школе все знают его по прозвищу Берс. — Она сморщила нос. — Фу, ну и кличка, будто у собаки. — Но, поймав взгляд Эсмиель, рассмеялась: — Ну-ну, не злись, я тебя просто поддразнила. Так вот, сегодня вечером должна состояться церемония вручения кубка, на которой, естественно, будет присутствовать император…
— Я знаю, — торопливо кивнула девушка, — я там буду.
— Не перебивай, — нахмурилась леди Эноминера, — а что касается твоего присутствия, то я бы тебе не советовала там появляться. На церемонии будет туча народу. Танакийцы произвели фурор, так что на этой неделе они самые модные гости всех светских салонов, и нашим светским львицам не мешает даже то, что они все поголовно простолюдины и варвары. А эти трое — твой предмет и его земляки — так вообще нарасхват. Ну-ну, не дуйся, из всех троих в роли молодого жеребца выступает только один, и он не имеет к тебе никакого отношения. — Она окинула Эсмиель насмешливым взглядом и продолжила: — Так что подумай, неужели ты сможешь скрыть свое состояние под прицелом стольких внимательных глаз?
Девушка растерянно повела плечом:
— Но…
— Не волнуйся. Похоже, не ты одна попалась на крючок. Сегодня утром я послала к твоему варвару одну из своих молоденьких горничных с запиской, в которой предупреждала, что с ним хочет встретиться одна молодая леди, которая наблюдала их триумф. Когда девочка вернулась, на нее было приятно посмотреть. Похоже, этот тип действует на женщин, как капсула денгреона на горноматку.
Эсмиель вспыхнула. Эноминера рассмеялась:
— Ладно, не сердись. Ты так живо реагируешь, что грешно упускать момент. Так вот, девочка сказала, что твой варвар, прочитав записку, так вскинулся, что она чуть не упала на месте. Короче, сразу после церемонии он улизнет с торжественного обеда и будет ждать тебя в ресторанчике «Эбегантельс».
— А где это?
Леди Эноминера недовольно нахмурилась.
— Нет, ну вы посмотрите. Такая старая метелка, как я, всю неделю бегает высунув язык и пытается устроить этой смазливой стервочке тайное свидание, а когда мне это удается, она еще и недовольна?
— О леди! Я…
Эноминера рассмеялась:
— Ладно уж. А где эта забегаловка — посмотришь по карте, по-моему, где-то в районе космопорта. — Она искривила губы в улыбке: — Неужели ты рассчитывала, что он пригласит тебя в «Дальсесиор»?
Эсмиель впервые за эти дни весело рассмеялась. Леди Эноминера одобрительно кивнула и отключилась.
Когда с экрана исчезло изображение девушки, Эноминера несколько мгновений задумчиво смотрела на слегка мерцающую поверхность, потом набрала уже ставший привычным за эту неделю личный номер лорда-наследника дома Эомирен. После краткого разговора, состоявшегося, как обычно, без включения экрана и через исказитель голоса, она откинулась на спинку кресла и удовлетворенно кивнула. Что ж, все шло своим чередом, вот только было немного жаль эту юную дурочку. Ну да ее саму никто не пожалел. А упускать такой момент — столкнуть лбами Эонея и Эомирена — и расколоть верхушку лордов на две враждующие половины — она не собиралась.
Готовиться к вечерней встрече Эсмиель начала еще с полудня. Она долго ломала голову по поводу того, как отвертеться от запланированной поездки с Эонеем, но к полудню окончательно отчаялась и просто позвонила секретарю и попросила передать его величеству, что, к сожалению, сегодня вечером она не сможет сопровождать императора, страстно надеясь, что тот отнесет это на счет ее пресловутого плохого самочувствия. Впрочем, сейчас ей было совсем не до этого. Поэтому, переговорив с секретарем, она ринулась в гардеробную и принялась судорожно перебирать платья. Судя по адресу, кафешка была изрядной дырой, и надевать туда шикарные туалеты и драгоценности не стоило, но и выглядеть как пугало она тоже не собиралась. Так что надо было подобрать что-то среднее. До вечера она переворошила кучу нарядов и даже послала горничную в ювелирный магазин за недорогим изумрудным гарнитуром, но все равно к моменту выхода из дома все еще пребывала в мучительных сомнениях. Впрочем, вся эта суета помогала немного отстраниться от мыслей о том, что должно было произойти в маленьком ресторанчике у космопорта. Наконец она встала перед зеркалом, последний раз окинула себя скорее не придирчивым, а испуганным взглядом, поправила парик, который должен был скрыть ее золотые кудри настоящей леди, и, глубоко вздохнув, двинулась навстречу судьбе.
